Категория: Экзекуция

Действие на дисплее было уже в самом разгаре, когда я услышал, что дверь открывают своим ключом. Беря во внимание, что предки были в отъезде, это могла быть только сестра, а поэтому я никак не среагировал на звук поворачивающегося ключа, продолжая глядеть видео. А оно вправду притягивало взор, ранее мне не доводилось созидать ничего подобного. Обычная на вид, довольно юная и привлекательная дама лет 30, смотря поверх камеры, сняла с себя одежку, подошла к креслу и легла животиком на его поручень, перегнувшись и выставив попку. Через несколько мгновений на нее обвалился 1-ый удар ремня. Видео было снято в обыкновенной квартире, любительской камерой, свет был поставлен плохо... .

Но с первых секунд я додумался, что это - не низкопробная актерская постановка, а реальная запись из чьей-то личной жизни. После девятого удара дама начала голосить, и я убавил громкость, а когда сестрица толкнула дверь моей комнаты, уменьшил видео до размеров маленького окна и оборотился к ней.

По сути, Таня совсем не была мне родной сестрой. Как молвят в народе, седьмая вода на киселе, либо - далекая кузина. Это, как гласили в старенькые времена, перспективная степень родства. Тем паче, что мы даже познакомились уже практически взрослыми людьми. Мне тогда было пятнадцать, а ей - семнадцать лет. Но, судьба сложилась так, что мы практически мгновенно стали близкими людьми. Предки приняли ее как дочь. Мы всегда проводили совместно, отлично и много общались, нас уже на уровне мыслей сватали друзья и даже предки. Но при всем этом - никакого намека на физическую близость. Духовная - да, мы были друг дружке поближе чем кто бы то ни было, поверяли потаенны, делились секретами, оказывали "консультации" по психологии обратного пола, но никогда не позволяли для себя никаких вольностей в отношении друг дружку. Наверняка, это было феноминально, а как смотрелось со стороны. Чего стоило одно то, что мы пару лет спали под одним одеялом, а зимой, когда было холодно - так и совсем в обнимку, грея друг дружку теплом собственных тел! Вроде бы там ни было, мы вправду были как брат и сестра. Поэтому я позволю для себя так именовать Таню на страницах этого повествования.

Татьяна была очень симпатичной женщиной. Высочайшая, метр 70 три, атлетичная брюнетка. Прекрасные длинноватые ноги, ни грамма избыточного веса, длинноватые отливающие синевой темные волосы. Ее несколько портила только маленькая грудь - 1-ый номер. Не считая того, она искусна себя преподнести, отлично одевалась и поэтому не имела отбоя от поклонников. При этом не наших ровестников, а знающих для себя стоимость юношей лет 30. Вобщем, оставим лирику.

"Привет, Андрюшка! Как сейчас дела", - сестрица присела на кровать рядом с моим креслом, и принялась расспрашивать о случившемся за денек. Я отвечал ей, завязался диалог, но равномерно ее внимание перебежало на действо на дисплее. С увлекательном наблюдаю за удивлением, показавшемся на сестрином лице. Оно сменяться возмущением, даже омерзением. Но вот в ее очах возникает энтузиазм, еще совершенно несмелый... . И вот уже Таня просит меня развернуть видео на весь экран и сделать звук погромче.

Я делаю. Сестрица посиживает около меня на кровати, а я малость поворачиваюсь к ней на собственном вращающемся стуле. На дисплее ремень продолжает опускаться на беззащитную попу дамы. Меня поражает ее выдержка - она получила уже не меньше 30 достаточно значимых ударов, очень болезненных. После каждого она содрогается, мелко сотрясается, с губ ее срываются глухие стоны. Но она не орет, не просит пощады и не делает пробы закончить расправу. После еще одного, возможно в особенности сильного, удара дама в конце концов заголосила. Я вновь перевожу взор на Таню. В ее очах уже читается очевидный энтузиазм. Сестрица провожает взором каждый полет ремня, а при раздающемся звуке удара и всхлипе жертвы чуть-чуть содрогается сама. Из одежки на сестре, по летней жаре, только легкий шелковый халат, гладкая и невесомая ткань которого струиться по ее ногам, прибыльно подчеркивая их красоту. Как я могу судить по чуть-чуть разошедшимся наверху полам - лифчика на Тане нет.

Вдруг шлепки прекращаются, остались только всхлипывания выпоротой дамы. Таня глядит на меня, наши взоры встречаются... . В ее очах прыгают бесенята. Похоже, увиденное завело ее сильнее, чем меня! Вобщем, пока я как и раньше вижу в ней только сестру. Начинаю мыслить, что происшедшее прекрасно, и ликовать, что видео завершилось, по другому мы, распаленные животной страстью, могли бы дойти до такового, о чем пришлось бы позже жалеть. Но не успел я порадоваться, как Татьяна, протянув руку, указала мне на монитор, а потом кивком головы поманила меня сесть рядом с собой.

Пересев на кровать, рядом с сестрой, я вновь поглядел на экран, где разворачивалось новое действо. Дама, встав с поручня и пару раз покрутившись на месте, показала оператору покрасневшую попу и точный след от деревяшки на животике. Потом она, стоя полубоком к камере, с юношеской гибкостью наклонилась вперед на прямых ногах, и застыла в этой позе, обхватив ладонями свои лодыжки. По опыту зная, сколь тяжело даже просто так наклониться, а не то что зафиксироваться в этом положении, я дал подабающее мастерству дамы. Очевидно занималась гимнастикой.

Внезапно камера оборотилась, и выхватила висячие на стенке детские скакалки. Понимаете, такие резиновые прыгалки, еще русского производства. Крученый шнур шириной мм 5, из очень крепкой резины. Очевидно оператор демонстрировал их не просто так. Вот мужская рука протянулась и сняла их со стенки. Сложив в два раза, со свистом повертела в воздухе, описав несколько петель. Негромкое: "Ой, мамочка!" я услышал сразу и из колонок, и от сидящей рядом со мной сестры.

Описав в воздухе несколько свистящих кругов, сложенные в два раза прыгалки обвалились на выставленную попку бедной дамы. Звук шлепка, раздавшийся при всем этом, затмил все мои ожидания. Как и высочайший крик истязаемой, вздрогнувшей всем телом и как будто бы подпрыгнувшей ввысь. Вот 2-ой удар, 3-ий, 4-ый - они посыпались, как из рога обилия, с малеханькими паузами. После каждого удара поперек ягодиц оставалась багрово-красная петля около 10 см длины - след от удара, стремительно наливавшейся синевой. Жертва голосила сейчас не переставая, она повизгивала меж ударами и орала, получая их. Новый, в особенности сильный удар - и орущая дама с плачем отпускает свои щиколодки и закрывает ладонями пылающую огнем попку. Но здесь же, получив прыгалками по пальцам, убирает руки вниз, обхватив колени и приняв чуток наименее неловкую позу. После еще нескольких ударов, любой из которых вызывает у жертвы протяжный вопль и маленький прыжок на месте, в казни опять наступает маленькая пауза, и я поворачиваюсь к Татьяне.

Ее рот полуоткрыт. На щеках играет броский румянец, на лбу - легкая испарина. Грудь вздымается в такт глубочайшему дыханию, ножки с силой сжаты совместно.

А мой взгляд вновь устремляется на экран, где декорации успели обменяться. Та же дама ходит по лесочку, выбирая прутки, взмахивая ими в воздухе, видимо пробуя на упругость. Потом она подходит к припаркованной машине и, протягивая пук оператору, кокетливо просит его хорошо выпороть ее. Мужские руки стягивают с дамы юбку до щиколоток, а потом и трусики - до колен. Она чуть-чуть нагибается вперед, касаясь грудью борта старой красноватой "Нивы", и выкатывая как может быть попу, берясь руками за рейлинги верхнего багажника. В камере раздается мужской глас: "будешь считать вслух". Это было еще увлекательнее.

Первую дюжину ударов дама выдержала твердо, сходу называя цифру. Потом начала постанывать после каждого удара, а перед счетом 21 раздался 1-ый, еще негромкий вскрик. В этот момент я ощутил Танину ладонь в собственной. Новый удар - и сестрины пальчики чуть-чуть сжимают мою руку. С каждым ударом это невольное пожатие становится все крепче. Я смотрю лишь на экран, но чувствую, что сестра потихоньку ...пододвигается все поближе ко мне. Вот ее бедро уже касается моего... .

Исподтишка смотрю на Татьяну. Вот это да! Никогда в жизни не лицезрел так заведенной девицы. Губки налились ярко-алым, глаза заволокло поволокой, дыхание глубочайшее и нередкое. Благопристойно разошедшийся халатик позволяет мне узреть, как в такт вздохам вздымается налившая грудь, маленькая, но очень прекрасной формы. Я и сам был порядком возбужден зрелищем порки, а сейчас, взглянув на сестрицу, чувствуя прикосновение ее ноги к собственному, мои мысли стали принимать совсем другое направление...

"Смотри-смотри! Неуж-то ее к тому же вот этим?" - в дрожащем от возбуждения Танином голосе слышалось такое изумление, что я вновь оборотился к монитору. Видимо, с момента той порки прутками, что мы только-только поглядели, прошло уже несколько недель - рубцы на ягодицах дамы практически стопроцентно зажили, осталось только несколько светло-розовых полосок, хотя пороли ее до крови. Сейчас съемка велась, разумеется, на дачном участке либо в деревенском домике. Быстрее даже, в сарае. Дама лежит на широкой, чуть-чуть наклоненной вспять лавке. Ее руки уходят вниз, под лавку. Камера наезжает, и становится видно, что руки связаны. Ноги жертвы свободны, но все равно освободится и встать с лавки она не может.

Любопытно, зачем ее привязали? Она ведь, не сопротивляясь, вынесла жесточайшую порку прутками, прыгалками. Что все-таки ожидает ее сейчас? Разумеется, Таня успела это узреть, пока я засмотрелся на нее саму. А вот и разгадка - камера поворачивается в сторону, и у самой двери сараюшки обнаруживаются густые заросли крапивы. У меня даже мурашки бегут по спине - в детстве один раз наказали крапивой по нагой попке, так ожоги сходили позже некоторое количество дней.

Рукою, защищенной грубой перчаткой, мучитель нарвал солидный пук крапивы. Подойдя к привязанной даме, он протянул его и легонько дотронулся до ягодиц. Ахнув, злосчастная заизвивалась, пытаясь отстраниться. Палач засмеялся: "Ну что ты вертишься, Ленуся! Это пока совершенно не больно. " Через мгновение он размахнулся и с силой опустил пук крапивы на дамские ягодицы. В 1-ый момент клика не было, тело очень дернулось вперед, распластавшись по древесной скамье, а позже по ушам стукнул задавленный крик, как будто даму душили. Она не смолкала хороших 10 секунд. Палач стукнул ее еще четыре раза, и вопль перебежал в захлебывающийся вой. Прекрасное тело билось, как будто в конвульсиях, обе ноги слетели с лавки на лево, дама дергала руками изо всех сил, пытаясь освободиться. Безрезультативно. Новые удары зацепили ее бедро и правую ягодицу, вызвав новый вскрик нечеловеческой боли. Внезапно камера переместилась и показала лицо жертвы. Это тяжело передать словами. Волосы спутались, лицо в поту, глаза сумасшедшие, навыкате, нижняя половина лица вся перекошена. Рот полуоткрыт, в углах висит пена. Дама уже не может орать, она просто хрипит. Но здесь ее лицо сводит еще посильнее, хотя мгновение вспять это казалось уже неосуществимым. Рот распахивается в практически неслышном клике, лицо одномоментно становится чуток синим. Камера отъезжает, и становится видно, что беспощадный истязатель запихнул пук крапивы меж раздвинутых ног жертвы, жаля внутренние стороны бедер, промежность, половые губки.

Увиденное так шокировало меня, что я не сходу ощутил, как Таня обняла меня, прижавшись ко мне всем телом. Уткнувшись лицом мне в шейку, она дрожала, как осиновый лист. "Ну, сестренка, брось" - желал успокоить ее я, но с языка сорвался только сиплый звук. От наисильнейшего возбуждения, и шока от увиденного, у меня пересохло в глотке.

Я обнял Татьяну покрепче, и она, почувствовав тепло моего тела, чуть-чуть раскрылась. Ее левая рука нежно легла мне на затылок, а правая заскользила от шейки вниз. Через коловшее меня иголками возбуждение я вспомнил, что передо мной моя сестра, и эта идея истязала меня долгие 10 секунд, не позволяя услаждаться. Танина ладонь, погладив меня по животику, нащупала под легкими шортами стоящий колом член. Я ждал, что на данный момент она стремительно отдернет руку, и все возвратится на круги своя, но заместо этого сестрица начала нежно поглаживать припухлость на моих шортах, под аккомпанемент заходящейся плачем дамы. Еще несколько секунд я сопротивлялся этому безумию, но позже мою волю просто смело захлестнувшим меня желанием.

Сбросив с себя ее руку, я встал, нависая над кроватью, и потянул вниз шорты. Она перехватила моё движение, помогая мне спустить их. Мой немаленький член, выпрыгнув, оказался прямо перед ее лицом. Упрашивать не пришлось - сестрица, снизу ввысь посмотрев мне в глаза, приглашающе приоткрыла рот. Подавшись бедрами вперед, я ввел член куда резче, чем нужно бы. Но Таня просто приняла 21 сантиметр вздыбленной плоти, уперевшись носом мне в лобок. Вспомнив сестрины рассказы о минетах, которые она выделывала своим парням, я сделал несколько глубочайших и стремительных движений бедрами назад-вперед. Татьяна была в собственной стихии. При моем движении вперед она, причмокивая, делала глотательные движения, а когда я отшатывался вспять, успевала ублажать ствол языком. Для настолько резвого ритма, навязанного мной, это была виртуозная техника.

Но трахать сестру в рот - не самое наилучшее занятие. С сожалением я подался вспять посильнее и вышел из Таниного ротика. В ее очах на мгновение мелькнуло недопонимание, которое стремительно сменилось одобрением, когда я раскрыл ее халатик совершенно, и опрокинул ее на спину. Беря во внимание наше взаимное последнее возбуждение, я не стал растрачивать время на подготовительные ласки, хотя при других обстоятельствах с наслаждением поласкал бы ее язычком. Закинув Танины ноги для себя на плечи, и приподняв ее зад над кроватью ладонями, я ворвался в нее под протяжный стон, слетевший с сестриных губ.

Стремительно качая бедрами вперед-назад, я достаточно грубо трахал Таньку. Поза была не очень комфортной, так как мне приходилось задерживать ее на весу, а ей - очень изгибаться (кровать была низковата, такая поза хороша на столе) . На миг я закончил двигать бедрами, руками двигая сестрино тело вперед-назад и как будто мастурбируя себя им. Руки начали затекать, и необходимо было поменять позу, хотя мне не хотелось прекращать этого сумасшедшего сношения и на несколько секунд. В конце концов, сделав в особенности резкий дернув ее на себя и вызвав этим новый Танин стон, я вышел из нее. Ни слова не говоря, сняв ее ноги с плеч, с силой перевернул ее на кровати лицом вниз, опять приподнял зад, поставил в позу раком. Сестрица приглашающе прогнулась в пояснице... .

Сейчас я уже не спешил, а смаковал каждое движение. Медлительно, сантиметр за сантиметром входя в нее, я услаждался чувствами. Вобщем, сказывалось перевозбуждение, и очень стремительно я вновь взвинтил темп. Обхватив ее ягодицы ладонями и чуток разведя их в стороны, и сосредоточившись на процессе, я поймал сторонний звук. Не считая скрипа кровати, хлюпанья наших тел, стонов и томного дыхания сестры, точно было что-то еще. Ах да! Я и запамятовал совершенно, а ведь видео с экзекуцией никто не выключил. Сейчас о том, чтоб обернуться и поглядеть на экран, не говоря уже о выключении компьютера, речи и не могло быть. Поэтому не знаю, что конкретно там происходило, но временами, раз приблизительно секунд в 10, раздавались ясные дамские клики, что не на шуточку заводило нас обоих.

Татьяна просунула руку к собственной промежности и принялась пальчиками ублажать клитор. Естественно, в таковой позе сделать это ей было очень неловко, и поэтому я пришел к ней на помощь собственной рукою. Работая пальцами как можно энергичнее, я сосредоточился на глубочайших, стабильных движениях тазом. Уже чувствовалось, что навечно меня не хватит - сказывалось наисильнейшее возбуждение. Но и сестрин оргазм, судя по всему, был уже неподалеку.

Повторяющиеся клики, льющиеся из колонок за моей спиной, сменились мольбами и плачем, а потом раздался душераздирающий визг. Это подхлестнуло Татьяну, она заработала попой активнее, зарычала, мелко затряслась, и проорала мне "можешь в меня". Длительных секунд 10 я сдерживался, но прекрасный ...дамский вопль, льющийся из колонок, и начавшиеся оргазменные судороги Таниного влагалища приблизили неизбежную развязку. Зарычав, я начал накачивать ее спермой, и на мгновение отключился...