Категория: По принуждению

Она вошла в кабинет и ненамеренно задела стопку бумаг на краю стола у входа. Наклонилась, чтоб собрать листы, повернувшись спиной к столу Михайлова. Он с наслаждением и нецеремонно рассматривал оголившуюся загорелую спину и верхний край колготок с темными трусиками под ними, выглядывавший из-под темных брюк. Его всегда забавляла эта манера секретарши носить колготки под штанами. Зато, когда доходило до секса, ему начинало казаться, что она нарочно так одевается для этого варианта. Наверное, так оно и было. Поэтому, что это всегда были не просто какие-нибудь, а прекрасные дорогие колготки. И она очень нередко, уже сняв обувь и штаны, вдруг находила предлог, чтоб снова надеть недлинные сапожки на шпильке и остаться в футболке либо свитере и собственных роскошных колготках, заманивая его их блеском и грациозностью каблучков. Михайлов ощущал, что она пробует управлять им. При всем этом он сам считал, что нужно поощрять это рвение в прекрасной любовнице. Главное, сохранять контроль над ситуацией. Временами увеличивал заработную плату, обязательно прямо во время секса в кабинете. Маленькие подарки, путевка в Турцию (без шефа).- Полина, ты обедала? Нет? Поехали к «Иванычу». А позже, пока нет пробок, съездим, посмотришь на мой строящийся коттедж, ты же издавна желала.Коттедж был примером традиционной незавершенки. Коробка стопроцентно готова. Входные двери и стеклопакеты вставлены. А вот полы, потолки, межкомнатные двери и стенки отделывать даже не начинали. Рабочих не было видно. Михайлов не очень торопился с этим строением и, как выяснилось, отпустил всех на неделю. Но, лицезрев на полу толстый и широкий поролоновый матрац с постелью, Полина сообразила, что домой ей сейчас возвратиться не светит.- Это я здесь в субботу ночевал, - произнес Михайлов, вроде бы извиняясь.Ночь была классная.. Михайлов открыл глаза, когда Полина, уже одетая, посиживала на краю постели с тюбиком помады в руке.- Блин, как я люблю глядеть, как ты это делаешь! Ну, сними штаны!Она с готовностью расстегнула молнию, но вдруг тормознула, положив руки на ноги.- Ну, давай же, медлительно и осторожно, чтоб не разорвать, - сладострастно пропел Михайлов. – А сейчас сапожки. Надень их.- Любишь мои сапожки?- Очень! Давай, прогуляйся в их к окну.- Только с условием, - она сделала паузу, - ты поцелуешь мои ножки, когда я их надену.- Я задумывался, снова оклад повысить. Просто, поцелую с наслаждением.Она была неплохим секретарем, хорошо писала, искусна говорить с людьми, все понимала с полуслова. Но таких много. Ранее Михайлов нередко менял секретарей, а вот Полина привязала его к для себя крепко и навечно, сходу, завершив 1-ый же рабочий денек восхитительным минетом. При этом начальник кадров, обыкновенно, навел справки на прежних местах ее работы. Она имела репутацию девицы сдержанной и серьезной, хотя и раскрепощенной в манерах и одежке. «Чтобы веселила глаз»,- поразмыслил Михайлов. А она сходу раскусила в нем самца, скупого и энергичного. Сейчас она снова изумила его, проявив некие диктаторские наклонности, непривычные для Михайлова в даме. Выполняя обещание поцеловать сапожки, он вдруг столкнулся с непримиримым до истерики (ты не держишь слово) желанием запихнуть ему в рот каблучок и вынудить облизать пятку. Позже, играя, она прочно поцеловала его в ягодицу. Когда же он представил, что она совершенно рехнулась, Полина стала упрашивать дать ей ощутить, как ему больно, и поставить ей засос на пятую точку. Михайлов послал ее на фиг и ушел в сортир, поточнее в будущий сортир, в каком из аксессуаров был только временный унитаз для строителей. Он сел поудобнее, и здесь в дверном просвете нарисовалась Полина. Она ловко взгромоздилась к нему на колени, приблизила лицо к лицу и стала целовать в губки.- Ну, прости, прости, - она сползла на пол, целуя его животик и ноги, фактически засовывая голову меж ног в унитаз.- Милая моя извращенка, такая ты мне все равно, даже нет, еще более нравишься.Полина лаского взяла 2-мя руками его правую руку. И вдруг он ощутил прикосновение чего-то железного к руке, услышал щелчок, и Полина здесь же, оттолкнув его, вскочила на ноги. На руке был наручник с цепочкой, обыденно прикованной к горизонтальной трубе. Он попробовал вскочить, но длина цепочки была такая, что он не сумел выпрямиться, даже опустив руку вниз. Так и остался с невытертой задницей нагой и на полусогнутых. Полина резко вышла и, не отвечая на его опасности и проклятья, для чего-то копалась около постели, позже выскочила на улицу. Он услышал шум отъезжающей машины. Михайлову было… Тошно?… Неудобно?… Жутко?… Не подобрать слово. Просто было хреново. Наручник, цепочка и труба были истинные, сломать что-либо, как это делают киногерои, не удавалось. И вдруг в пыли за унитазом он увидел телефон. Это был не его и не Полинин телефон. Рабочие запамятовали что ли? Он взял телефон и задумался, кому звонить. Не заму же по безопасности ил кому-нибудь из служащих. В его положении оставался только, как говорится, «звонок другу». Колька, сосед по парте, был на данный момент обычным водителем маршрутки, но это был единственный человек, с которым Михайлову было просто разговаривать. Единственный, кто мог приехать, привезти одежку и инструменты, никуда не заглядывать, ничего не спрашивать и здесь же уехать. «957…» Начал набирать Михайлов. Черт! Кнопки не работали. Ничего не помогало. Индикатор заряда демонстрировал полную зарядку. Рабочие ушли три денька вспять. Ну и не могли они не возвратиться за телефоном. Это трюк этой суки. Она подготовилась, заблаговременно прикрепив цепь с наручником к трубе. Телефон оставила она.Вправду, через полчаса раздался звонок. «Долго в цепях нас держали…» - мелодия непосредственно обозначила звонившего.- Ну? – спросил Михайлов.- Не мерзнешь?- И для чего ты все это затеяла, сука?- А ты бы сам позвонил и спросил. Аппарат не работает? Ну, я скоро приеду, починю, шеф! Таковой вот ненадежный аппарат. С ним это бывает, работают только входящие звонки и две кнопки резвого набора. Один – это мой номер, два – это твоя супруга.Утро сменил денек, денек сменил вечер. Михайлов напрасно боролся то с цепью, то с телефоном. Опции были не доступны. Он даже не мог поглядеть, определяется его номер либо нет. Он был человеком решительным и пошел на риск. План был прост. Спросить супругу высвечивается ли его номер. Если да, то пусть Николай позвонит по этому номеру. Если установлен запрет определения номера, пусть начальник безопасности пробьет его через операторов сотовой связи, и, все равно, звонить должен только Николай. Он набрал двойку. Звонок приняли, но молчали. Что там эта сука устроила в городке? Михайлов позвал супругу по имени, агрессивно востребовал ответить. И вдруг услышал злорадный дамский хохот.- Похоже, тебя придавило? – хохотал чей-то очень знакомый глас, - мы с Полиной скоро приедем. Ты, про какую супругу задумывался? Это я сейчас буду твоей супругой, поточнее ты будешь моей.Михайлов, если честно, порядком исстрадался, и к утру, склонив голову к унитазу, задремал. Он очнулся и обречено поглядел на видавшее виды волшебство сантехники. Это, в общем-то, хорошо быть арестантом в туалете, хотя бы исходя из убеждений санитарных критерий. Но, если не есть полностью можно несколько суток, то пить хотелось болезненно. Он зачерпнул ладошкой воду из горшка и смочил губки. За спиной в один момент раздался хохот.- ...Подремал, сейчас необходимо попить.У входа в сортир стояли две дамы. Рыжеватая высочайшая Полина и полная ярко накрашенная брюнетка в недлинной юбке и больших бардовых остроносых сапожках. Михайлов вызнал Юлию из бухгалтерии, которую он не так давно уволил за допущенную тяжелейшую ошибку. Это она отвечала по телефону. Она еще приходила к нему в приемные часы, просила бросить на службе, ссылалась на суровые семейные трудности, а в окончание всего задрала ту маленькую юбку, обнажив киску без трусиков, приглашая его завладеть собой. Но она же не знала, что Вадим Алексеевич только-только сладко кончил в рот Полине и то, что при других обстоятельствах обязательно бы сработало, сейчас не посодействовало.- Да, - произнесла Полина, - это моя подруга, и я повинна пред ней, что не предупредила ее тогда, что в яичках у тебя пусто и с тобой никчемно говорить.- И всего-то делов? Юля, я тогда Вас высмеял, но это не повод для таких выходок. Хорошо, я прошу прощения, и восстановлю Вас на работе. Хотя нет, наверное, это уже нереально. Но я просто выплачу Вам и Полине оччень не плохое выходное пособие и отпущу с миром. Добросовестное слово. Полина, ты же знаешь стоимость моему добросовестному слову? -Михайлов старался гласить расслабленно, но снутри все бурлило. Он, вправду, в первый раз давал добросовестное слово, которое собирался нарушить.- О деньгах договоримся. Но ты, Вадик, - Полина усмехнулась, - должен восполнить и моральные утраты. Для тебя придется встать на коленки и поцеловать Юленьке попу. Смотри, какие на ней чулочки с резиночкой. А трусиков нет. Как тогда. Натяни очень цепь, чтобы особо не дергался и встань на колени, уебок!Михайлов повиновался. Хорошо, отыграюсь. Юля задрала юбку и наклонилась. Он здесь же попробовал свободной левой рукою ухватить ее. Но получил сокрушительный удар в челюсть сапожком Полины, таковой, что на несколько секунд выключился.- Руку за спину и целуй! – Юля руками раздвинула ягодицы.- Слышь, Юлька, прикольно, его кровь у тебя на пятой точке, как губная помада.- Какая, на хуй, помада? Я, что, напрасно жопу раздвинула? Анус лижи, козел! Я специально тебе утром не подмывалась.- Брось, не страшись, это обыденный запах дамы, сходившей по большенному и качественно вытершей зад бумагой. Но без биде, извини. Скоро привыкнешь, и для тебя понравится, - Полина крутила в руках некий предмет.Михайлов ощутил этот сладковатый запах. Его чуть ли не вырвало. Он стукнул Юлию левой рукою и вонзил зубы в ягодицу. Она дернулась с визгом, а он здесь же опять свалился на спину, сейчас пораженный электрошокером. Когда он открыл глаза, над ним стояла Полина, обширно расставив ноги, и приспустив колготки мочилась ему на лицо. Юлия держала шокер наготове в одной руке, а в другой был темный пластмассовый член с поясом.- Для тебя придется ответить, не дергайся. Только, не страшись нашего темного друга, он будет бездействовать, пока ты будешь послушливым. Что, Юль, давай опять зарядим шефа электричеством и сейчас уже ты приведешь его в чувство.- Нет, во-1-х, я желаю, чтоб он надел футболочку, в какой он будет ночевать, после того, как я его обоссу.- Чтоб одеть футболку, нужно снять наручники, Юля!- А, во-2-х, я желаю, чтоб он в здравом уме и сознании сам бы надел свою ночнушку и лег под меня. А пока пойдем выпьем. Ты знаешь мой номер «два», козел, позвони!И они ушли. Звенели пивными бутылками. Пару раз прибегали ссать. Для гигиены и безопасности они выдумали таковой метод. Михайлова ставили на колени перед унитазом. Кисти рук на пол. Одна из их вставала ему на руки, а другая мочилась на голову, глубоко опущенную в унитаз.- Ты же сам не хочешь спать в луже мочи, засунь головку в унитаз глубже, - гласила Полина заплетающимся языком, - а смотри, после пива она уже практически прозрачная. Соленая? Скажи, соленая?Михайлов поначалу неистово сопротивлялся, но его много раз глушили шокером, и он был уже, как овощ, практически недвижный с трясущимися губками. Он вспомнил, что водка всегда помогала ему переживать трудности моральные. Физических он ранее просто не испытывал.- Полина! А водка у вас есть? – спросил Михайлов и сам не вызнал собственный глас.За стенкой послышался приглушенный разговор, позже опьяненный хохот. Вошла Юля и протянула ему стакан водки. Он испил залпом, не чувствуя вкуса.- Хочешь еще?- Давай!Девушки дико заржали. Юля отступила в сторону. За спиной стояла полностью нагая (не считая сапожек) Полина. В левой руке она держала бутылку водки, а в правой стакан, в который писала, то и дело промахиваясь.- Я же гласила, что прозрачная и несоленая. 30 процентов на 70 процентов водки – твой фирменный коктейль, Вадим Алексеич!Полина поднесла практически полный стакан к очам.- Много! – и, не доливая водки, выплеснула стакан Михайлову в лицо.- Ну как? Не надумал? Звони, озорник! – опьяненная полная брюнетка звучно пернула и снова поплелась в примыкающее помещение.Через некое время Михайлов услышал из-за стенки:- Ой, Вадька, не могу. Открывай рот, я срать желаю!- Ты че, Полинка, одурела, разить будет. Срать нужно не на него, а в унитаз!- А пусть сожрет все!- А за пизду не укусит? Больно кусается! Сука! Не буду больше ожидать его футболочки. Давай его трахнем, в конце концов, он заслужил. Напрасно что ли брали эту хуйню черную! И уедем. Дома посрешь.- Не дотерплю. Давай, его отодвинем в сторону, я на унитаз, а ты посторожишь, чтоб тихо себя вел.Михайлов сообразил, что пора действовать. Он был совершенно избит и измучен, да и они опьяненные. Он покорливо отодвинулся от унитаза. Полина взгромоздилась на древесный стульчак, закряхтела… И здесь Михайлов резким движением правой рукою ухватил присевшую на корточки Юлию за волосы, а указательный и средний пальцы правой оказались около подсознательно закрывшихся глаз девушки. Юлька взвизгнула и завалилась на четвереньки, а он, продолжая задерживать кончики пальцев прижатыми к векам, оказался рядом с ней в таковой же позе.- Полина, сука, снимай наручники. Либо я на данный момент этой бляди зенки выдавлю!Полина вздрогнула, но здесь же рассмеялась.- Ну, ну, давай. Тогда уж точно твоей жопе конец, даже моя темная игрушка не пригодится. Тебя посадят за увечье либо убийство, а там ты сам знаешь, что с тобой сделают. Заткнись, если хочешь остаться со стопроцентным зрением! – прикрикнула она на заголосившую матерно подружку.- Мне все равно на данный момент. Отпускай меня, положи ключ на пол и сматывайся. А эта пусть попробует вырваться, пока я открываю замок. Правда, все равно позже найду. Так что лучше, чтоб я вас сходу убил.- Вправду, все равно? Ну, тогда я поначалу сама тебя трахну. Смотри, какая поза комфортная. Жалко только за кремом для смазки нужно в комнату сходить, а я боюсь тебя 1-го бросить, наделаешь чего-нибудть. Снова же и позу изменишь.Михайлов здесь ...же испуганно повалился на спину, завлекая с собой свою заложницу.- Весело мы тебя выдрессировали. Только, знаешь, это Юлька задумывается, что мы мстим для тебя за то, что ты не отдал ей заработать на операцию для супруга. Ну, погиб мужчина. Такая судьба, хотя средства ей уже, правда, не к спеху. Но ведь мог бы и сам заработать, либо в долг бы взяла, к примеру, у меня…- Ты же клялась, что нет у тебя, - всхлипнула Юлька, опасаясь делать резкие движения головой.- Правильно, был у меня собственный резон так обрабатывать его с твоей помощью. Ты, Юль, не страшись, видишь, как он в петушки попасть опасается, аж нагой попкой к кафелю прижался. Ты, козлик, мою жизнь сломал. Помнишь Носова Петра Петровича. Ты всю жизнь гордился, что такового олигарха сломал. А когда он на собственном мерине нарочно в столб въехал, даже на похороны приходил, раскаивался. А сам все равно гордился. Я то знаю, правда? А помнишь на похоронах небольшую девченку 12-ти лет, дочку Петра Петровича? Вызнал, сейчас? Мы тогда вообщем всего лишились. Мама пошла снова в НИИ работать, запила, заскандалила. А я через год не выдержала, из дома удрала, пропала, бомжевала, собой вела торговлю. Позже нашелся человек из ментов. За групповуху со всеми его друзьями, сделал мне новые документы и выслал к бабке в Орловскую область. Я всю жизнь жила, думая о для тебя, сволочь!Михайлов все сообразил, сообразил и то, что это, как говорится клиника. Не он был повинет в погибели Носова, бизнес есть бизнес. Но Полину ему уже не приостановить. Он так утомился…- Выходит, выход у меня один. Убей меня прямо на данный момент, тогда заберешь свою толстожопую дурочку, и проваливай.- Нет, дорогой, это очень просто. Ну и мне садиться не охото. На данный момент я вызову по телефону специально приготовленного человека из загса и он зарегистрирует наш с тобой брак. Правда, начиная с первой супружеской ночи, ты меня трахать уже не будешь, а вот я тебя… Если захочу… Зато никто не выяснит о том, что тут было.- Никто ничего не зарегистрирует, я женат. И никто ни за какие бабки не станет расписывать опьяненную шлюху и нагого мужчины в наручниках. А насчет не выяснят, так нас тут уже масса из 3-х человек.- Женат ты штатским браком, это не помеха, а что до парадного костюмчика и соблюдения потаенны, так мы оденемся как надо. А Юля будет молчать. Правда, Юля?Глаза Юльки были как и раньше закрыты кончиками его дрожащих пальцев, и она ничего не лицезрела. В руке Полины он увидел страшную бритву, которую она протягивала ему.- Это твой шанс!Он с омерзением вспомнил запах Юлькиного ануса, взял бритву и неискусно полоснул по горлу испуганной дурочки.P.S. В течение всей оставшейся жизни Полина никогда не трахала жена. Должен быть у человека стимул работать. Она даже прогуливалась с ним на вечеринки и трахалась со своими хахалями вне дома. Ей самой была нужна эта потаенна.